лучше пиши фикло на фб
мизерабли + е/р + дефективное бессмертие

прости, но снова мизерабли + вещи, которые лучше не знать

Стив/Баки - обмен телами
а, что, должжно быть весело...особенно Стиву с рукой ХД

ПРОСТИ НО
мизерабли + что-то пошло не так
eR

марвел, старбакс, что лучше не знать))

торолоки правило 63 )))

МАСС ЭФФЕКТ + кроссовер
сами понимаете

КЁШ ПЕРЕДАСТ, eR ДА, но можно же про всех лезами

joli jelly joly, нит. поднимите мне писец

- Я почти уверен, что это бессмысленно, - задумчиво сказал Грантер и приложился к бутылке.
Анжольрас бросил на него яростный взгляд, приставил пистолет к виску и спустил курок.
На стене образовалась аккуратная новая дырка.
Анжольрас потряс головой, яростно зашипел и отбросил пистолет в угол. Грантер отхлебнул вина.
- Почему? Я принес жертву республике. Мы проиграли, но я еще жив, и что бы я ни делал -
- Не хочу тебя расстраивать, мой Робеспьер, правда не хочу, но придется сдать мои уста в аренду суровой реальности. Ты не можешь умереть. Ты уже мертв. Видишь ли, душа моя, ты призрак.
Анжольрас презрительно фыркнул.
- Призраки. В них верят крестьяне.
- Ты полупрозрачный, - мягко заметил Грантер. - И тебя убили. Я, как-никак, там был, уж можешь мне поверить.
Анжольрас попытался испепелить его взглядом. Сквозь его фигуру на полке шкафа у дальней стены заманчиво мерцала припасенная на черный день бутылка вина.
- Если я, по-твоему, призрак, - уничижительно процедил Анжольрас, скрестив руки на груди и глядя на него сверху вниз (он часто левитировал и даже не замечал. Грантер ему страшно завидовал), - почему я все еще здесь?
- Ну, - Грантер замялся и с намеком глянул на свою грудь. Анжольрас непонимающе нахмурился. - Должен же кто-то сделать из меня человека.
Сердце Грантера, пробитое пулей навылет, не билось уже двадцать дней. И, конечно, он и до этого не был красавцем, но девушки раньше никогда так не кричали. Он подозревал, что мертвенная бледность ему совсем не идет.

barricade station, КЁШ ПЕРЕДАСТ, два варианта вам

1) ДЖЕН.

- Наша задача - продержаться до рассвета, - скомандовал Анжольрас, обернувшись к защитникам баррикады. - Помните: к утру за нами будет весь Париж. Мы лишь привратники для могучей воли народа - так исполним свой долг достойно. За нами правда. За нами будущее.
Тьма опустилась стремительно. Лица, обращенные к нему, были бледны и растеряны - революционный пыл, освещавший их, когда он обернулся, вдруг погас, будто свеча от громкого слова. Страх, несомненно - но ведь все они были не из трусливых, может, он ступил не туда, сломил их неосторожным словом? Конечно, стоит сказать о победе, вдохнуть надежду -
- Анжольрас, - сквозь зубы выдавил окаменевший Комбефер, глядя ему за спину, будто увидел призрака. - Кажется. Кажется, что-то пошло не так.
Анжольрас обернулся.
Сквозь прозрачное стекло на него из изрешеченной звездами темноты смотрели дула тысячи кораблей.

2) НЕДЖЕН.

"Наконец-то", - думал Грантер. Это было все, что он думал: "наконец-то, наконец-то, наконецтонаконецтонаконецтоода".
Анжольрас целовал его шею и сжимал его член сквозь джинсы.
Посмотрел бы Грантер на того, кто в такой момент смог бы думать высокой поэзией. Думать вообще.
- Можешь трахнуть меня, - прошептал Анжольрас, прихватив его ухо зубами. - Растянуть и выебать так, чтобы я завтра не смог ходить. Я смотрел порно. Еще никто, никогда -
"Чертвозьмивотжеблядьтольконеэто", - успел подумать Грантер.
И кончил в штаны.

венди лу, ТЫ ВОЛШЕБНИК Я КАК ГРАНТЕР

венди лу, аааыыы))
призраки очаровательные, но я уже пять минут смеюсь из-за последнего неджена

Barvella, Aurora_B, eto-da, УТРОМ

barricade station, КЁШ ПЕРЕДАСТ, joli jelly joly,
вы понимаете. не устояла

Эстен Джальд, тут макси нужно уйдите.

- Я работаю один, - слова были новые, будто чужие, и он не должен был возражать, но ведь это была правда. - Мои миссии - приоритетные. И я работаю один.
Призрак хмурился - Призрак был недоволен, почему он был недоволен? После Омеги, после трехсот пятидесяти шести успешно выполненных миссий, почему теперь, в самый важный момент, на заре великого времени, Призрак решил навязать ему балласт?
Призрак затянулся сигаретой. Он смотрел из-под полуопущенных ресниц - изучал холодно, привычно, разглядывал, оценивал, и это - не в первый раз, и с каждым днем все чаще - приводило в ярость. И ярость была незнакомая - не темная и жаркая, как в бою, не голодное чудовище, которое легко насытить кровью, а что-то другое, холодное, острое, невыносимое.
"Скоро".
- В одиночку ты не сможешь и половины того, что сделает для нас коммандер Роджерс, - сказал наконец Призрак, отмеряя каждое слово, и стряхнул пепел. - Поэтому ты будешь работать с ним, и будешь подчиняться ему, и удостоверишься, что он выполнит миссию в точности. Иначе -
"Мы - Предвестник. Ты был избран, чтобы подготовить Восхождение".
- Я работаю один, - повторил Зимний Солдат - опять почти против воли; он всегда работал один, но иногда ему снилось, как он пытается поймать чью-то руку. Кто-то был важен для него, и он раз за разом его упускал. Эти сны он ненавидел: они дестабилизировали, они тоже были чужие, больные, как будто навязанные. Они делали ярость холоднее.
Партнер ослабит его. Командир в бою -
- Это необходимо, - твердо сказал Призрак. - Ваше сотрудничество необходимо, чтобы мы смогли получить контроль над Жнецами. Две наших главных победы, два лучших оружия - объединившись, вы принесете нам победу. Не подведи, Солдат.
"Это необходимо".
Зимний Солдат перестал спорить.
В конце концов, у него никогда не было выбора.
Выйдя из комнаты, он даже забыл, что был против нового задания.
Он выполнит его, как и все остальные.

*

Предвестник был обеспокоен. Коммандер Роджерс выбивался из привычной схемы - нестабильный элемент, который ставил под угрозу порядок.
Хорошо, что было, кем его нейтрализовать.
Предвестник предусмотрел несколько вариантов - одно только появление одурманенного Джеймса Барнса должно уничтожить Роджерса, а если же нет - с помощью Барнса Роджерс станет уязвимым и будет полностью одурманен за сорок четыре дня.
Угроза будет уничтожена.
Цикл продолжится.

Откуда Предвестнику было знать, что когда дело касается людей, ничто и никогда не идет по плану.

венди лу, это идеально. Работает один. Нестабильный элемент. Господь милосердный.

Эстен Джальд, знаете, сколько вариантов у меня было. что выбрать. стив мечтает полететь к звездам, а баки и на земле неплохо, пока они вместе? стив уничтожает персонал базы цербера, а где-то там в подвальных помещениях баки в себя приходит? стив и баки добрались до контрольной панели в цитадели, убили Призрака и смотрят на звезды. из первого ряда. мне плохо.

МЭ - что-то пошло не так - фем!Шеп/Лиара
мзрбл - вещи, которые лучше не знать - нет-я-не-буду-про-прувержоли-но-ОЧЕНЬ-хочется прувер х грантер внезапно

тинвульф + город-призрак + папаМаккол/Стайлз. если это возможно х))

Barvella, Стив/Баки - обмен телами

- Ну, как рука? - ядовито поинтересовался Баки. Его слабо кольнула совесть - ситуация к сарказму не располагала, и веселого ничего не было, их чуть не убили, пока они пытались понять, что случилось, спасли только рефлексы - вот когда скажешь спасибо Гидре (не забыть отдать Клинту двадцатку). Они уже полдня прятались в каком-то подвале, человечество уничтожали роботы, возжелавшие навести порядок (с порядком явно было что-то не то, все психи к нему так и липли). И вдобавок тело Капитана Америки занимал спятивший убийца, а сам Капитан - ну, вроде бы ловко управлялся с телом спятившего убийцы. Никто не понимал, как роботы это провернули. Баки склонялся к версии, что они просто-напросто сволочи.
В любом случае, они застряли. А план "не показываться на глаза Стиву" полетел ко всем чертям так феерично, что отблески, наверное, можно было увидеть с земной орбиты.
И да, Баки кольнула совесть. Но он потому и не хотел, чтобы Стив его увидел - потому что жалость его была бы хуже, чем любая "калибровка" Гидры. А чтобы Стив - и не пожалел его, это...
- Отлично, - Стив пожал плечами. - Легкая и маневренная. Ощущается как настоящая. Только сильнее.
Баки моргнул. Глаза Стива блестели - от смеха или от неодобрения, Баки не разобрал, лицо-то было его. Какого черта, он так долго не видел себя в зеркале и с таким трудом привык к отражению снова, что и не заметил бы, поменяйся он телами с кем-то еще. Только Стива он узнал бы всегда.
- Вряд ли ей нарисуешь что-то удачное, но тебе-то это без надобности, - продолжил Стив и вдруг усмехнулся. Ему шла усмешка. - Я рад тебя видеть. Хоть и. Ну.
- Не мог же я тебя бросить, - ответил Баки вдруг севшим голосом и неловко откашлялся. - Гигантские сумасшедшие роботы, конец света, мечта героя. Кто прикроет тебе спину и спасет от самопожертвования?
- И правда, - улыбнулся Стив. - Без тебя все не так. Нам куда лучше вместе.
Он улыбался так нежно, что Баки скривился - вот это выражение его лицу не шло, нужно запомнить на будущее. Отвратительно. Если он и раньше смотрел так на Стива, неудивительно, что тот догадался. Удивительно, что такое дурацкое лицо Стиву все равно нравилось целовать.

Aurora_B, марвел, старбакс, что лучше не знать

"Вместе - или никто", - говорит Баки (сквозь зубы, потому что если бы он не стиснул челюсти, от ужаса он бы подавился словами). "Вместе - или никто", - говорит он, глядя Стиву в глаза, за пару секунд до того, как нос самолет касается воды, и у Стива в глазах он видит ответный ужас - тот расцветает на месте тусклой героической решимости, яркий, живой, ослепительный, и это хорошо, хорошо, прекрасно, здорово, заебись, это Стив, который допрыгнул к нему сквозь огонь, это Стив, который делал невозможное, это частица веры, перед которой смерть отступает.
Это все, что ему нужно, чтобы ни о чем не жалеть.

Потом он, конечно, жалеет - потому что он завистливый, трусливый ублюдок, а Стив обнимает Пегги, Стив целует ее красные губы, Стив - спаситель Америки, спаситель мира, парень, который закончил войну и вернулся живым оттуда, где никто не нашел бы выхода. Баки хлопает герою вместе со всеми, глядя из тени, и думает - надо было наглотаться воды. Надо было отпустить руку и полететь в пропасть, надо было выкинуть Стива из самолета, а самому остаться, надо было найти способ, надо было хотя бы заставить себя радоваться за друга, если уж на большее он не способен. Стоя в тени, за спинами других, у самого бара, он понимает - все лучшее, самое сильное, самое обнаженное и настоящее у них со Стивом было тогда, в тот самый момент, когда взгляд Стива заслонил Баки от ужаса перед неминуемой смертью, когда их было двое перед лицом вечности - когда Стив возненавидел его смерть так, что, не заметив, оттолкнул и свою. Теперь война закончилась, и Стив - герой, и у него есть все, о чем он мечтал. А у Баки нет ничего, кроме ордена на форме, кошмаров о ледяной воде да извращенных желаний - и неспособности хоть час побыть по-настоящему счастливым за лучшего друга.

Стив танцует с Пегги. А Баки потягивает пиво в одиночестве, и чем больше он пьет, тем навязчивее в голове крутится мысль: лучше было бы, если бы он тогда упал с поезда. Умер бы как герой войны.
Всем было бы лучше.
Уж ему-то точно.

венди лу, Стив/Баки - обмен телами спасииибо за такое хорошее исполнение. Реакция Баки неподражаема.

И сразу после этого опять боль, дно, тлен. Все как всегда в нашем фандоме.

eto-da, торолоки правило 63 - ну это слишком просто

- Когда у ледяных великанов рождались девочки, их уносили в пустоши и оставляли в снегах. Ты знала об этом?
По щеке Леди Тор скатилась капля пота - так она силилась освободиться от оков. Запястья к ледяной колонне приковывал лед. Наверное, он обжигал ее. Сестра всегда плохо переносила холод - о чем только думала, отправившись в Йотунхейм в такой легкой броне? Да еще и покрылась потом во время битвы. Скоро ее спина примерзнет к ледяной колонне - и отдирать придется вместе с кожей.
- Не знала, конечно, - леди Локи задумчиво посмотрела на собственную руку - узкая кисть, вся в ритуальных узорах, синяя кожа, что так пугала ее в детстве - а теперь казалась прекрасной. Откуда принцессе Асгарда было знать, что не ее неподобающее поведение и плохое настроение вызывают "проклятие ледяных великанов"? С чего ей было не трястись и не плакать от ужаса, когда все свое детство она провела в тени сестры, которая дразнила и пугала ее тем, что однажды ее тело оледенеет и ее сбросят в Йотунхейм, где таким непослушным, злобным принцессам самое место? А ведь не ей нужно было бояться льда.
- Дочь Йотунхейма должна была бороться за жизнь с первого вздоха, - доверительно сообщила она гневно глядящей сестре. Грубый кожаный намордник на побледневшем лице выделялся, как украшение, подчеркивал скулы - сестра была красива, а вот она была дурой, что спустя целую тысячу лет так и не разучилась замечать эту красоту. - Истинная дочь Йотунхейма доказывала право на жизнь с боем и кровью, и если она была достойна, в ней пробуждалась сила. Истинная дочь Йотунхейма возвращалась из объятий смерти с победой.
У сестры нежная кожа - хоть она и проводит дни под палящим солнцем, не чурается ни ветра, ни холода, и приветствует битвы, лицо у нее будто омыто лунным светом. Царица Асгарда, по крови и праву, царица, перед которой леди Локи сама склонилась бы, отдай та ей хоть частицу своего сердца. Сердца, к которому сестра допустила даже смертного из Мидгарда. Даже с этим унижением леди Локи смирилась бы.
Но сестра сама сделала выбор. Они росли равными - сестра забыла об этом. Сестра принимала любовь как должное. Сестра поверила, что ей принадлежат все девять миров. Царица Асгарда возжелала трон Йотунхейма; и пусть сердце у нее было ледяное, Йотунхейм все же не был ее землей.
- Достойная дочь Йотунхейма выходила из испытания с честью, - улыбнулась леди Локи, обдав нежную щеку сестры дыханием. - Посмотрим, насколько достойна ты.
Если бы не намордник, она бы не удержалась и поцеловала сестру. Выпила бы холод из ее тела, согрела, сжала в объятиях и разделила с ней силу - взяда бы мощь грома в обмен на собственную бурю. Но леди Локи слишком хорошо знала себя, чтобы поставить план под угрозу из-за жалких, ненужных чувств.
Леди Тор смотрела ей вслед с яростью. И думала, конечно, только о ней одной.

венди лу, веришь - это первое. что я читаю про Леди Локи ))мне никогда не нравилось такое. НО ты так красиво написала!!! Спасибо большое!

венди лу, что лучше не знать вот уж действительно, господи, бедный Баки, как же ему больно((((

а зато какое мимими про обмен телами

Добрый человек, а мой первый заказ на немного другую тему, в отличие от того, где я подмазался, будет?

Barvella, ав я рада :33
как же без тлена. душа просит, понимаете, мало драмы

eto-da, а у меня это первое, что я по ним написала)) все еще люблю тот факт, что ЛЕДИ ЛОКИ КАНОН И ЛЕДИ ТОР ТЕПЕРЬ ТОЖЕ
рада, что понравилось)

Aurora_B, ага, вот знаете, вроде странно говорить, что семьдесят лет мучений могли быть к лучшему, но варианты бывают разные. а с другой стороны - этот баки отойдет немного и проживет, в общем, хорошую жизнь.
всесложно (с)

barricade station, будет-будет, я вчера просто в ночи уже заметила, что первый-то заказ не того х))

barricade station, соу!
мизерабли + вещи, которые лучше не знать

В день, когда началась война, Анжольрас возненавидел человечество.
Он сказал Грантеру:
- Похоже, ты всегда был прав.
Грантер печально ему улыбнулся. За сотню лет он растерял и страсть, и цинизм, и театральность - да и какой смысл притворяться, если остальные видят тебя насквозь. Поначалу он даже злился - "Вот, стоит один раз героически умереть, и люди перестают воспринимать тебя серьезно! Я не за это платил, эй, подайте сюда одалисок и винные реки" - язвил, выходил из себя, по двадцать раз на дню задирал ветром юбки симпатичным гризеткам. Но со временем он успокоился.
Анжольрас скучал по тем временам. И чем дальше несся двадцатый век, тем он скучал сильнее.
Комбефер находил происходящее весьма интересным - он видел прогресс и нарадоваться не мог, и даже среди печальных событий всегда находил крупицы надежды на будущее. Курфейрак радовался укорачивающимся юбкам и свободным нравам, Фейи радел за рабочих в России, но переживал за искусство, Прувер полюбил фильмы и восхищался племенем новых французских писателей, Баорель приветствовал революции, Жоли был в ужасе от евгеники, но влюблен в систему водопроводов, а Леглю нравились железные дороги и не нравились войны - но даже ему они казались неизбежным злом. Будущее наступало, и они жили в нем - но они были мертвы, могли лишь наблюдать, и почти ничего не могли сделать, и оказалось, что в подлинную победу их идеалов никто из них, кроме Анжольраса, никогда не верил по-настоящему.
Им хватало и того, каким мир становился.
А Анжольрас, впервые получив возможность окинуть взглядом весь мир беспристрастно, вдруг понял, что добра в нем было куда меньше, чем зла. Понял, что будущее, о котором он мечтал, никогда не могло наступить.
Он скучал по Грантеру. Прежний Грантер - он бы издевался, высмеивал, посягал на самое святое, переворачивал с ног на голову - он бы осквернял все так сильно, что у Анжольраса не было бы выбора, кроме как продолжать верить. А нынешний Грантер лишь тосковал. Он мог больше не притворяться - он любил мир всем сердцем.
Анжольрас никогда не представлял, как сильно его вера нуждалась в чужом безверии. Как мало она стоила. Как просто было забыть о любви.
На третий день после начала войны, разглядывая Париж с верхушки Святого Сердца, Анжольрас сказал Грантеру:
- Я ненавижу их. Ты всегда был прав. Для человечества нет надежды. Нужно было тебя послушать.
- Да нет же, - с неожиданным жаром ответил Грантер. - Ты что. Всегда есть надежда. Я-то здесь.
Анжольрас повернулся к нему. Грантер улыбался - призраком старой своей, беспечной, отчаянной, некрасивой улыбки.
- Если уж у меня получилось, то надежда есть у любого. Просто некоторым - вроде меня - для того, чтобы прозреть, сперва нужно долго блуждать в темноте.
Анжольрас перевел взгляд на небо - пока еще безоблачное, но самолеты, он знал, были уже в пути.
Хотел бы он узнать, сколько темноты еще потребуется людям.
Может, эта война будет последней.

блинчики пруверские, МЭ - что-то пошло не так - фем!Шеп/Лиара

- Ты держишь в ладони все звезды галактики, - Лиара не смотрит на нее, Лиара смотрит на аквариум, ее глаза следят за рыбками, будто нет и не было ничего интереснее. - Вся история наших народов, и все наши испытания, наши попытки, наши надежды... Это то, каким они узнают наш мир. Каким я решила его показать. Отобрать самое важное за пятьдесят тысяч лет - Шепард, работа над этим успокаивала меня, но теперь, когда...
- Ты все сделала правильно, - Шепард держит на ладони все звезды галактики, всю историю народов, и не может отвести взгляд от Лиары, от веснушек на ее щеке, от нервно сжатых губ. - Никто не справился бы лучше, я уверена. Если кто и смог бы выбрать верно, так это ты.
Лиара отзывается нервным, едва слышным смешком - совсем невеселым.
- Я предпочла тебе работу Посредника, - глухо говорит она, не отводя взгляда от рыбок. - База Коллекционеров, миссия в один конец, я была нужна тебе - я хотела отправиться с тобой. Но выбрала -
- Правильно, - Лиара вздрагивает, когда Шепард накрывает ее руку своей. - Эй, тогда ты увидела перспективу - и теперь ты здесь. И мы можем победить. У нас и правда есть шанс разделаться с этой заразой, и все - благодаря тебе. Без тебя мы не могли бы даже надеяться.
- Сказала надежда галактики, - улыбается Лиара краем губ и закрывает глаза. - Шепард. Знаешь, что было самым сложным? Я подумала - что, если у них не будет концепции любви, и хотела объяснить, хотела передать, но так и не смогла найти слов. Даже протеане не нашли способ передавать такие чувства.
- Как же, - Шепард сглатывает вдруг появившийся в горле ком и сжимает пальцы Лиары. - Ты нашла. Ты сама объясняла мне: любовь - это...
- Вечность, - отзывается Лиара и наконец поворачивается к ней. Шепард успевает увидеть свое отражение в темных глазах - и осторожно поставить все звезды галактики на стол.
Кажется, даже умудрилась не нажать на запись.
Почти наверняка.

мзрбл - вещи, которые лучше не знать - прувер х грантер внезапно

Это Прувер соблазняет его - как ни невероятно это звучит. Это Прувер остается допоздна, прищуривается, опрокидывая текилу, откидывает со лба отросшую челку - у него очень красивые ладони, замечает вдруг Грантер сквозь пьяное марево, неправдоподобно красивые, будто любовно прорисованные, узкие, с превосходными пропорциями, изящные ровно настолько, чтобы мужественность выделялась, а не терялась, и двигаются с легкой, непринужденной уверенностью, со скрытой, спокойной силой, с грацией и простотой - вот почему Грантеру и правда, действительно, серьезно не стоит пить. Он слишком много думает и становится поэтом - и преотвратным. Как будто в мире без него мало плохих поэтов.
Тот же Прувер - поэт так себе. Его рифмы хромают, идеи далеки от оригинальности, и вся его поэзия - отчаянная попытка удержаться на грани между безнадежно устаревшим и очаровательно наивным. Пей они вместе чаще, Грантер давно сказал бы ему - кто, кроме него, и что это за друзья, которые своими сладкими улыбками подпитывают бесталанность, убеждая ее, что она прекрасна? Он сказал бы раньше, но они впервые остались одни только сейчас, и он пытается - "Эй, послушай, про твои стихи" - и надеется, что, может, даже выйдет хороший разговор о поэзии, а там и о смысле жизни. Но Прувер смешно фыркает, мимоходом слизывает с запястья остатки соли, и говорит:
- Поцелуй меня.
У него насмешливый и до больного печальный взгляд.
Грантер слушается, тянется через шаткий столик, прежде чем успевает подумать - это все тон, интонации, ленивая уверенность, подведенная едва слышным отчаянием, и есть десятки, целые сотни причин не делать этого, но есть Прувер, который отвечает на поцелуй. Есть его волосы, медные, тяжелые, ласкают руку и щекочут шею, есть горячее, отзывчивое тело, и страсть, с которой он отвечает, с которой впитывает каждый поцелуй, каждое движение - бесстыдная, яркая, туманит голову жарким маревом, как солнце в июльский полдень. Прувер оглаживает его своими красивыми ладонями, теплыми и сухими - занимается любовью с его телом, целует, боготворит прикосновениями, и направляет его, подталкивает, мягко ведет - откидывает голову, подставляя поцелуям шею, поднимает бедра навстречу ладоням, отдает инициативу, дарит ее, дарит себя удовольствию, и во всем этом столько чувственности, что у Грантера кружится голова. Это совсем не похоже на пьяный секс. Это гармония. Диалог. Подлинная поэзия.
Когда все заканчивается, Прувер откидывается на спину, не открывая глаз, и вслепую тянется за сигаретами. Грантер никак не может отдышаться - его тело чуть не гудит от вязкого, абсолютного удовольствия, сердце колотится в горле, и если бы не это, если бы не сбившееся дыхание, он уже сболтнул бы глупость. Он всегда готов сболтнуть глупость, он только этим и занимается. а может, вовсе и не глупость, потому что это поэзия, это настоящее, а сколько можно любить того, кто не знает, что такое любовь, сколько можно прятаться -
Прувер медленно, глубоко затягивается - и выпускает дым маленькими, частыми облачками.
Грантер никогда не видел, чтобы Прувер курил.
Грантер никогда не видел татуировку у него на пояснице.
Грантер был готов сболтнуть глупость - но ему вовремя хватает ума понять, что с первого поцелуя и до конца Прувер так и не открыл глаз.

Спросить бы, кто. О ком Прувер хотел забыть, или кого он хотел вспомнить. Но тогда Прувер тоже сможет задать вопрос. И тогда от поэзии ничего не останется.
Пусть лучше уж будет поэзия.

венди лу, додали боли, называется)

barricade station, да я как-то и не подумала, что про лезами и то, что лучше не знать, можно не боль
:3

венди лу, черт, я когда-нибудь говорила с тобой за грантер х прувер? о.о

алсо вот и прекрасный способ объяснить понятие любви будущим поколениям, Лиара зря беспокоилась

Король Артур и его рыжая Гвиневра с зонтиком, тинвульф + город-призрак + папаМаккол/Стайлз. если это возможно х))
импоссибл из насинг (с)

только я выбрать не смогла, так что их два хд

1.
- Что это было, - он не мог отдышаться, перед глазами плясали черные точки, и его лицо было, мать его, забрызгано холодными мертвыми мозгами, потому что только что его хотела сожрать пара зомби. Бикон-Хиллс опустел за одну ночь, остались только мухи - и теперь, да, теперь еще зомби. К слову о неудачных днях. К слову о неудачной жизни. - Да что вообще происходит?
Стайлз флегматично вытер биту о штаны и пожал плечами.
- Скотт вам говорил не трогать дерево? Ну вот, - его глаза нехорошо блеснули. - Надо вам учиться слушать сына, агент МакКолл. Для кого только все эти брошюрки пишут.
- Что?
- "Диалог с подростком". "Слушать и слышать". "Ваш сын-оборотень и его сверхъестественные друзья". Ну, знаете. Важные вещи.
Для парня, оказавшегося в вымершем городе и только что снесшего пол-черепа - о черт, черт, черт, это что, был Джонс из супермаркета? - для нормального подростка Стайлз был подозрительно спокоен.
Хотя кто их знает, подростков, может, именно это для них и нормально. Должна же от их видеоигр быть какая-то польза. Хотя ему три части Resident Evil совсем не помогли. Потому что - реальные зомби, мать его. Настоящие зомби. Посреди Адамс-стрит, будто так и надо.
Не город, а адская дыра.
- Так что все это значит?
- Что вы полезли, куда не надо, и выпустили демона, и теперь мы все умрем, - радостно оскалился Стайлз. - Ладно, не все, и мне-то не в первый раз, но вообще я вроде как ждал этих каникул. Знаете, эти безумные вечеринки? Напиться, заняться безудержным развратом? А тут вы. Что ж вам моя версия не понравилась - и это после того, как я старался. Все объяснил, все сошлось, но нееееет, надо было сунуться.
Вдалеке кто-то завыл.
- О черт, это еще что, - не то стон, не то бормотание, и если у него шансы еще были, то гордость его этот день уж точно не переживет.
Стайлз закатил глаза - похоже, был согласен.
- Берите биту - и вперед, агент МакКолл, здесь вам не Вашингтон. Или что, оборотней боитесь? Так это зря, они-то за нас. Бояться нужно мертвяков.
- Да ты просто спец, агент Малдер, - огрызнулся он, пытаясь прийти в себя. В самом деле, какой-то пацан держится лучше. А это же он тут должен защищать пацана. Если по правилам.
Стайлз смерил его оценивающим взглядом - и ухмыльнулся.
- Ага. И если не будешь звать меня Фоксом, Скалли, я вытащу тебя отсюда в целости и сохранности. Ты под моей защитой.
И они отправились искать друида.
В тот день агент МакКолл многое узнал о своем сыне-оборотне и его сверхъестественных друзьях.

2.
- Иииииии добро пожаловать в Дезерт-Блаффс, джентльмены, леди, сущности без гендерной принадлежности и... кто там еще. Всем, в общем, добро пожаловать. Прекрасная погода, прекрасное утро, и я, ваш новый голос, обосновался в этой прекрасной студии, чтобы донести до вас любовь Улыбающегося Бога. И напомнить - он не любит лентяев! Но вы все и так это знаете. Не можете не знать. Не можете не верить. И помните - Он повсюду. Повсюду заботится о вас. Нет ни одного угла, ни одного города, где его любовь покинет вас. Его глаза смотрят на вас. Всегда.

Отправляясь в дорогу, он и не думал ехать в пустыню. Он вообще не думал никуда ехать - просто собирался покататься, выкинуть все из головы, проветриться, перестать хотеть убить Скотта, все такое, все обычные, нормальные дела. Он ни о чем не хотел думать. Просто выехал из города и нажал на газ.

И оказался здесь. Когда он проехал указатель на Дезерт-Блаффс, было уже поздно сворачивать - хотя бы потому, что бензин кончился еще тридцать миль назад.

- Кстати, Салли Стивенсон, наш очаровательный местный специалист по электронике - привет, Салли, как день? - передает всем жителям города, что начинать пользоваться тостерами можно только после того, как специальная комиссия оценит качество вашей жертвы. Ответственные граждане не включают свой тостер сразу после того, как застынет кровь! Терпение - добродетель, друзья, и ключ к долголетию.

Салли Стивенсон была прибита к щиту на въезде в город - если, конечно, это была она, но Стайлз почему-то думал, что не ошибся. Он услышал ее имя, как только его взгляд коснулся ее; он узнал, как она умерла, и не смог даже закричать. Попытался - и не смог, и кричал в своей голове, колотился о стенки, визжал, срывал голос. А губы его осторожно, как на пробу, растягивались в улыбке.

Город был пуст. Он проехал по улицам, прежде чем остановиться у радиостанции. Город был пуст. Городу нужен был голос.

- О, и у меня отличная новость для вас, друзья. Может, для вас она и не так важна, как для меня, но я уверен, сегодня великий день для всего нашего прекрасного сообщества. У нас гость! Вы видели его? Настоящий агент ФБР, не то, что эти, из правительственного агентства, которое я не могу называть. У него есть пистолет, и строгий костюм, правда, немного запыленный после поездки по пустыне, но выглядит он бо-жест-вен-но. И у него самая потрясающая улыбка, что когда-либо освещала этот мир. То есть, пока что он не улыбается, но я знаю. Скоро. Добро пожаловать в Дезерт-Блаффс, агент МакКолл.

На щите на въезде в город Салли Стивенсон подняла голову.

- Добро пожаловать в Дезерт-Блаффс, агент МакКолл, - поприветствовала она голосом Стайлза.
Агент МакКолл остановил машину.

Он вызвал бы подкрепление. Но телефон не мог поймать сеть.