#бакибакибаки все еще все очень плохо
и раз такое дело, перетащу сюда
единственный фик, который написала за всю зфб.
Название: ВозвращениеРазмер: драббл, 721 слово
Пейринг/Персонажи: Джеймс Барнс, Стив Роджерс на фоне
Категория: джен
Жанр: manpain ангст
Рейтинг: PG-13
Примечание: мувиверс
it's all about himЕсть луна.
Сморщенная, протухшая, больная, она висит в грязном бруклинском небе. Смотрит вниз, отражается в мутных стеклах ядовитой блямбой. Луна есть в Бруклине, и над Золотыми Воротами тоже, и где-то в Сибири, и в горах Аризоны. И в Европе, конечно, тоже. Над заснеженными горами, над ледяной водой, в обломках льда. Одна и та же луна.
Если смотреть на нее из-подо льда, выглядит все вокруг так, как будто в воду кто-то нассал. А ты лежишь в ледяной ловушке, и кожа на ладонях липнет ко льду, слезает лохмотьями, и видишь ты не небо. Ты видишь бездну. Барахтаешься, запертый в ледяной воде, думаешь, что, наверное, уже сдох, а кто бы не сдох на твоем месте, ты ведь пролетел с десяток миль и разбил задницей лед, у всякой удачи есть пределы. Ты сдох, только почему-то все равно больно — и закурить хочется просто паскудно, и ты, упражняясь в богохульстве — терять-то все равно нечего — плывёшь на свет, потому что так это ведь и должно заканчиваться, а? Белый свет. Ты пройдёшь по туннелю, а потом обретёшь мир и покой, так, во всяком случае, писали в бульварных газетёнках, которые в худшие времена они выуживали из мусорных баков и пускали на растопку жалкой переносной печки. Ты плывёшь на свет, и вспоминаешь всякую чушь — вроде юбок миссис Дэллоуэй, и зелёного воздушного змея с оборванной бечёвкой, и родинки над верхней губой Мегги Джеральд, и следов от угля на свежих рубашках, и дерьмового виски, и желудок у тебя такой же пустой, как тогда. А потом ты расшибаешь лоб о лед, и никакого тебе мира и покоя. Просто мутная стена, расплывчатое жёлтое пятно за ней и разводы в воде. А когда ты падал, было еще светло.
Так и было. А потом он родился заново. Луна смотрела на него, когда он убивал, плескалась в крови или в застывших глазах, и серебрила снег, и сплетала тени. Но ни разу не подсказала ему — он ведь смотрел на нее, он помнил. Она ведь была всегда. Человек без прошлого смотрел в небо и искал там человека, которого больше не было. Но, конечно, не нашёл.
И теперь, когда прошлое ему вернули, он сидит на крыше, пялится на луну и не понимает, зачем он думает. Может, думает он, может, Стив был не так уж не прав. Может, когда возвращаешься к жизни, действительно не стоит оставаться одному.
Стив проводил его, Стив его встретил. Вернул. Создал — возвращать было нечего, или стало нечего, а может, сержант Джеймс Барнс умер по возвращении. Ведь у Зимнего Солдата в голове минное поле, и Стив, милый Стив, бросил сержанта Барнса в самый центр и сказал: «Иди». Сержант Джеймс Барнс пропал без вести, капитан Роджерс. Кто он теперь? Химера, сшитая из кусков, на живую сшитая венами и чужими воспоминаниями; он хочет улыбнуться своему старому другу и скалится предсмертной маской сержанта Барнса, он хочет сжать металлические пальцы на горле этого засранца и услышать, как хрустнут позвонки и лопнет кожа, он хочет посмотреть в зеркало и отразиться там, но видит он мертвеца.
Лучше бы он видел хотя бы того призрака, которого видит капитан Роджерс. Стив. Стив, который никогда не умел смиряться. Который совсем не изменился. Стив Роджерс притащил в спортзал пять десятков мешков с песком, откопал где-то старую куртку сержанта Барнса, набил холодильник пивом и попытался объяснить Зимнему Солдату, что такое вайфай. Стив Роджерс рад, что его друг вернулся. Старый добрый сержант Барнс, прямиком из сороковых, прибыл для несения службы, капитан, сопляк, сэр.
Стив зовет его «Баки».
В это воскресенье — Всемирная выставка научных достижений, Баки, пошли? Помнишь тот бар, Баки? Кажется, он еще работает, я проходил мимо пару недель назад. Баки, это Кристин и ее подруга Анна, отведем девушек на танцы? Кристин и ее подруга Анна чуть не плачут, когда «Баки» отказывается. Кристин и ее подруга Анна не хотят танцевать с Зимним Солдатом. Кристин и ее подруга Анна расстроены, что капитан Америка не пошел с ними один.
Он больше не Зимний Солдат, но он их не винит. Он давно уже не Баки Барнс — и Стива он не винит тоже, и ненавидит чертова сопляка за то, что тот так и остался бруклинским сумасшедшим. Он ненавидит себя за то, что не может быть Баки Барнсом.
Он ненавидит прошлое за то, что его нельзя изменить. Он ненавидит его за то, что оно отнимает у него будущее. И ненавидит Баки Барнса. За то, что тот так ничего и не понял.
За то, что тот не вернулся.
Он смотрит на больную луну и пытается услышать свое имя.
@темы:
дятел клавиатуры,
little guy from brooklyn,
me & my left arm
-
-
04.04.2014 в 10:13-
-
04.04.2014 в 10:40-
-
22.05.2014 в 12:48-
-
23.05.2014 в 02:52-
-
23.05.2014 в 09:06