сегодня я думала о юных баки и стиве и пиздец.
уже не понимаю, на каком по счету я дне
мелочь, джен/преслэш/
1- Зачем ты к ним полез? – спросил Стив, пытаясь отдышаться. В легких жгло, жара стояла невыносимая, а Баки возмущенно вскинулся, уворачиваясь от его руки.
- Ты будешь отчитывать меня за драку? Да ладно, Стив!
Стив надавил ему на плечи, удерживая на месте, и приподнял его подбородок.
- Не всегда нужно драться, - твердо сказал он. Баки слизнул кровь с разбитой губы и скривился, и Стив достал из кармана платок. – Есть ситуации, когда без драки не обойтись, но многое можно решить словами.
- Ну, так вот эту было нельзя, - буркнул Баки, не глядя на него. – Рожи у них были больно противные.
- Ага, - с сомнением протянул Стив. – Хоть подождал бы меня! Их же было четверо, Бак. И все старшеклассники.
- Тебя это, можно подумать, останавливает, - хмыкнул Баки и зашипел, когда Стив начал стирать с его подбородка кровь. – И вообще, ты видел, как они бежали, поджав хвосты? Да я бы их под орех разделал.
- Я плохо на тебя влияю, - Стив сделал самое мрачное лицо, на которое был способен, - куда смотрят твои родители? Я же просто опасен.
Баки громко фыкрнул и тут же сморщился, прижимая к ребрам ладонь. На костяшках у него тоже была кровь – совсем как у Стива, и выглядел он гордым и почти взрослым. Стив отвел волосы с его лба, осторожно провел пальцами по синяку, наливающемуся на скуле, и под взглядом Баки ему вдруг стало неловко. У Баки были совершенно девчоночьи ресницы.
- Пошли, - выпалил он, комкая платок и засовывая его в карман. – Умыться тебе надо. Ты помнишь, что миссис Джакоби просила нас сегодня помочь ей покрасить забор?
- Я помню, что нам обещали лимонад и пирог, а ты вызвался что-то за это сделать, - насмешливо протянул Баки и вдруг подался вперед и взъерошил Стиву волосы. – А я не могу работать. Я пострадавший. Придется тебе –
- Съесть весь пирог одному, - подхватил Стив. – Какое ужасное испытание. Только ради тебя, Бак, только ради тебя.
- Засранец, - нежно сказал Баки, закидывая руку Стиву на плечо и прижимаясь боком. За лето он вымахал на целую голову, и Стив теперь едва доставал ему до уха, но Баки по привычке почти повис на нем – горячий и тяжелый.
- Сопляк, - ответил Стив, пихнув его локтем в бок. Он думал, что ему тоже надо побыстрее вырасти.
2*
Стив нашел Баки в трех кварталах от дома, на площадке пожарной лестницы. Баки лежал на железной решетке, закинув руки за голову, и не пошевелился, когда Стив легко толкнул его ногу. Стив вздохнул.
- Они волнуются, Бак, - начал он.
Баки поморщился и закрыл глаза.
- Ты загораживаешь мне звезды.
В переулке пахло гнилыми овощами, застоявшейся водой, потом и грязью; за углом смеялись, громко и заливисто, и стонал саксофон, и взвизгивала скрипка. За углом – «У Джози», яркая вывеска, мигающие лампочки, задранные красные юбки, мужские голоса. В переулке – кирпичные стены, перевернутые мусорные баки, темные, мертвые окна. И звезды.
Стив присел на корточки – его тень скользнула по лицу Баки, по белой рубашке, свернулась у него на коленях.
- Так-то лучше, - шепнул Баки. Глаз он так и не открыл. – Небо сегодня… красивое.
Слова сбивались, сонные и смазанные. Рядом с головой Баки, на ступеньке лестницы, Стив заметил бутылку виски со сбитым горлышком. Бутылка опустела на четверть.
- Вставай, - Стив потянулся, схватился за развязанный галстук, смял в кулаке ткань рубашки. Баки тихо фыркнул и лениво попытался сбросить его руки. – Вставай! По-твоему, Говард Хьюз спал когда-нибудь в грязных переулках?
- Говард Хьюз смотрел на звезды, - пробормотал Баки. – Ничего ты не понимаешь.
- Да уж куда мне, - хмыкнул Стив и потянул сильнее. – Давай, расскажи.
Баки был тяжелый, размякший от выпивки. От него пахло сладкими, душными духами и едкой, дешевой табачной горечью; у него были влажные, красные губы, в уголке рта остался след от помады, и такой же – темный, как кровь – был на шее, на воротнике рубашки. Стив сглотнул: ему стало душно.
- Вставай, - повторил он. Вышло хрипло, почему-то зло, и Баки, бросив на него ленивый взгляд из-под ресниц, непонятно хмыкнул.
- Есть, сэр, - он насмешливо дернул подбородком и наконец потянулся, неловко оперся на руки и сел, подобрав под себя ноги. Он прислонился спиной к перилам, с шумом выдохнул и запрокинул голову.
- Полнолуние, - тихо сказал он. – Вот луна отвратительная. Знаешь, Стив, где-то над океаном сейчас какой-нибудь летчик смотрит на нее и не знает, долетит ли до берега.
Стив устроился рядом, вытянув ноги. Перила врезались в спину; плечо Баки под рубашкой было горячим. В бледном свете огромной желтой луны у него были незнакомые, совсем темные глаза.
- Твоя мама плакала, - сказал Стив. – Я зашел к тебе, а они сказали, что...
- Они хотят, чтобы я стал «приличным человеком», - огрызнулся Баки. – У отца есть план на мое будущее, у матери есть план, и только я – а, черт.
Он потянулся за бутылкой, не глядя; стекло звякнуло о металл, запах виски разлился в душном воздухе. Баки подхватил бутылку, но пролилось уже больше половины – вниз, сквозь решетку, на лестницу, на грязную улицу.
Баки выругался.
- Вот. И со мной будет то же самое, понимаешь, Стив? Это моя чертова жизнь, и вся она… вот как этот виски. В этой дыре все зря. Пройдет время, и я кончу как Старый Джо, или мистер Вандер, или как мой отец. Стану как они, один в один. Отец с матерью вечно орут друг на друга – нет денег, или отец смотрит не туда, или картошка сгнила, потому что недосмотрели; они орут, думают, я не слышу, а потом приходят и начинают – «не бросай школу, Джеймс», «подумай о будущем, Джеймс», «что ты опять себе придумал, Джеймс», «лучше найди работу, Джеймс»… Все время так. «Ты безалаберный», «что скажут соседи», «миссис Дженкинс сказала, что видела, как ты куришь за сараем Пэрришей». И еще! Еще. Понимаешь? У меня – слишком – длинные – волосы!
- А, ну тогда конечно, стоило напиться, - ответил Стив. - Когда притащишься пьяным домой, они сразу поймут, какой ты взрослый.
Баки рассмеялся, хрипло и отрывисто, и поднял бутылку – виски осталось на два пальца, все, что удалось спасти. Он запрокинул голову, покосился на Стива и вдруг, ухмыльнувшись, перевернул бутылку, не донося до губ. Он был пьян – рука у него дрогнула, воздух густо окрасился горечью, виски стекал по подбородку, на шею, в ямочку между ключиц, а Баки, успев поймать ртом последний глоток, громко сглотнул, фыркнул, потряс головой и громко засмеялся.
- Пижон, - Стив стукнул его кулаком в плечо, но Баки только рассмеялся сильнее и уронил голову ему на плечо. Волосы у него, в самом деле, были не такие уж длинные – всего-то закрывали уши. Кончики намокли от виски – влажные, холодные, они щекотали Стиву шею. Запах лез в нос – виски, табак, и пот, и чужие духи; Баки был теплый, шумно дышал сквозь смешки. Стив закрыл глаза.
- Учись, - услышал он; Баки улыбался. Стив потянулся дать ему подзатыльник. Баки потерся щекой о его плечо и толкнулся лбом.
- Где ты взял выпивку? – спросил Стив. – Не говори, что тебе ее подарили, увидев, как ты несчастен.
- Ну раз не говорить, тогда это секрет, - хмыкнул Баки. – Узнаешь, когда вырастешь, мелкий.
В его голосе было что-то темное – темное и горькое, там, под улыбкой и смехом, и удушливое, как чужие духи.
Стив втянул носом воздух и поднял глаза на луну. Под его ладонью Баки вздрогнул, будто не ждал прикосновения; волосы у него на затылке были мягкие и немного щекотали пальцы.
- Придурок, - сказал луне Стив. – Не будешь ты как они. Я тебя знаю. Ты станешь, кем захочешь.
- Я был сегодня в порту, - пробормотал Баки. – Хотел уехать, хоть матросом, хоть в котельную, хоть юнгой, и даже нашел корабль.
- И что, неужели им подошел такой дохляк? – выдавил Стив, и даже для его ушей это звучало отвратительно фальшиво. Баки, впрочем, ничего не заметил – он зашипел и недовольно толкнулся затылком в его руку. Стив слишком сильно сжал в кулаке его волосы.
- Они не могли пройти мимо такого совершенства, - наставительно ответил Баки, когда Стив виновато погладил его затылок. – Я мог уже… Или завтра. Могу уехать отсюда.
- Завтра ты будешь просить, чтобы я тебя убил, герой, - смешок вышел пустым, ненастоящим, и Стив кашлянул, чтобы спрятать его. – А потом на корабле тебя будет тошнить, и тебя выкинут за борт.
Баки задумчиво моргнул и поднял голову, разглядывая его лицо.
- Умеешь ты поддержать. Но правда, Стив – как ты думаешь? Ты бы поехал?
Это, - понял Стив, - серьезный вопрос. Баки и в самом деле…
- Я бы умер в котельной, - напомнил он. – И я не могу оставить маму. А ты… если правда хочешь, то со всем справишься. Посмотришь мир. Может, там больше работы, и ты бы увидел этих француженок, о которых вечно болтаешь.
Баки невнятно проворчал и затих. Стив смотрел на луну: он вдруг подумал, что если он ее нарисует, то сможет подержать луну в руках. Или подарить кому-нибудь. Вместе со всеми звездами.
- Что ты здесь делаешь, кстати говоря? – пробурчал наконец Баки, нарушая молчание. – Здесь по ночам опасно. А если бы я уехал. Ты бы разгуливал тут один и опять вляпался в неприятности.
Стив возмущенно пихнул его коленом.
Ветер принес с реки запах скорого дождя.
3*
Баки даже на вид был теплый, весь пропитавшийся солнцем; у него блестящая от пота кожа и грязная белая майка, у него сегодня выходной, он полдня провел, пытаясь починить мотоцикл, и в волосах у него запутались травинки. Баки поднял голову, выпрямился, улыбнулся, вытирая пальцы провонявшей машинным маслом тряпкой, вздернул подбородок и медленно оглядел Стива из-под ресниц - с головы до ног и обратно.
В горле у Стива пересохло.
Это был самый жаркий июльский день за последние пятнадцать лет, утром об этом в газетах писали.
- Эй, - Баки прищурился, дернул уголком губ, и у Стива тяжело бухнуло сердце; голову повело, от жары, конечно, от жары, он ведь прошел три мили пешком. - Как прошло? У нас есть победитель?
- Есть, - выпалил Стив, хоть и собирался сделать сюрприз и тренировал серьезное лицо всю дорогу до дома; под взглядом Баки губы расплылись сами, улыбка вышла такая широкая, что заболели щеки. - Взяли! И уже дали аванс! Двенадцать долларов в неделю, может и премия быть, а через пару месяцев я смогу начать работать с Кирби и Боунзом!
Баки просиял.
- Ну! Я говорил, - победно улыбнулся он. - В этим издательстве лучшие люди! А те тупицы...
- Из предыдущих пятнадцати, - подхватил Стив. Баки отмахнулся.
- Да хоть из сотни. Они слепые, раз не разглядели, какой ты талантливый. Теперь-то будут кусать локти.
- К слову, - вспомнил Стив и снова не смог сдержать улыбку. - Сегодня на ужин...
- Вообще-то, я собирался отвести тебя в ресторан, - легко бросил Баки, наклонившись, чтобы собрать с земли инструменты. - День независимости, сам понимаешь. Хотел прокутить деньги в честь патриотизма, думал, мы с тобой выпьем, пригласим девушек...
- В другой раз. Сегодня я принес стейки! - Стив подкинул в руках коробку и победно улыбнулся. - Целых два, настоящая отборная говядина, возьмем гриль у мистера О'Райли, и если сделаем пюре, будет как в ресторане. Разрешу тебе почистить картошку.
Баки непонятно улыбнулся - он улыбался так все чаще и чаще, и эта его улыбка, в отличие от всех остальных, Стиву совершенно не нравилась. От нее перехватывало горло - сжимало, как от тоски или от боли; о ней невозможно было перестать думать.
- Сегодня я угощаю, - сорвалось с языка, и Стив был рад словам, выпалил первое, что пришло на ум, чтобы эта улыбка исчезла. - Мой день независимости, значит, и ужин с меня.
- Упрямый, - с гордостью сказал Баки, со знакомой, теплой гордостью, только голос его непонятно с чего показался Стиву печальным. Это все жара, проклятая жара. - Убьет тебя твое упрямство когда-нибудь, но сегодня, раз уж оно добыло нам мясо, и раз уж это твой день независимости, так и быть. Поджарим твой аванс на гриле.
А потом Баки шагнул к нему, хмыкнул и вдруг обнял: обеими руками, крепко, что и не вырваться - но Стив и не хотел. Жара стояла страшная, Баки был горячий, липкий, и было совершенно нечем дышать, но Стив совсем не хотел, чтобы Баки его отпускал.
Баки пах машинным маслом и табаком, солнцем и сухой землей.
Стив закрыл глаза. Голова кружилась.
- Поехали потом на пляж, - шепнул Баки ему на ухо. - Я починил тебе мотоцикл. На день независимости.
- Нам починил, - поправил Стив, почему-то тоже шепотом.
Баки отпустил его, поймал его взгляд и широко улыбнулся.
А через пару месяцев началась война.