We, a happy few of your humble fans from all over Russia, are sending you this letter with one sole purpose: to thank you, kind sir, for what you are, what you have become for us and how much you changed our lives (even though the changes may appear relatively small to anyone else but us). Granted, we’re no native English speakers (duh), so please, indulge us and be gentle. We’re also very nervous about this letter – because, you know, you’re Tom Hiddleston, and we’re a bunch of anons, and, really, you should’ve seen the lengthy debates we’ve got into while composing this letter! But although we’re still anxious about it, we’re still sending this to you, in hopes you read it and receive our affection and gratitude, for there are things that we, despite all nervousness, just couldn’t not to say.
Here’s the story. A long time ago (about 5 months ago), in a galaxy far, far away (deep in the wastelands of Russian Internet), there was a certain forum. Said forum, Tom, was no friendly place. In fact, it was well known for low tolerance (or absence of it whatsoever), wide range of extreme opinions, strong language on a regular basis, lack of respect for the interlocutors… A peculiar place, charming in its own way, but wicked nonetheless, and that place has made a name for itself as the Holy War Mecca. That’s where we all met. And found each other.
It is true to say that it was Loki, and not you, who first brought us all there: “The Avengers”, as you know, have been a huge hit, and Loki got his fare share of devoted admirers, and we were, and still are, among the ranks of his army. It was Loki who brought us all to one small topic on the wicked forum, so pass him our regards, if you may. But it was you, and only you, who brought us all together and made us who we are today.
We’re no angels, of course. And since we all came to the forum – and, mainly, the Loki-thread – knowing full well what it was and what to expect, no-one can blame us for initial hostility to each other, fierce fights and, um, very emotional and expressive verbal constructions. Really, we’re all people, aren’t we? (Well, some of us, the ones most baffled by your perfection, still have hard time believing you’re actually a real human being and not an elaborate product of computer technology worked into your every movie by illusion designers (and they half-seriously consider the possibility of all the fans meeting you’ve been to being the testing ground for government-developed mass hypnosis), but that’s not really the case, is it?) We’re all people. Besides, it’s Loki we’re talking about here. Loki, the God of Misunderstood Pain, the God of Mischief and The God of Fangirls’ Hearts, is such an ambiguous and three-dimensional (in more ways than one) character that his storyline in the Avengers was bound to spark heated controversy among his lovers - or, for a moment, his haters.
What were his motifs? What did he want? Does he really hate Thor? Was it all some bigger plan that we were yet to grasp? And millions, millions of other questions – all of them very Holy War fuelling. And tens of emotional anons. My, what could happen with these predicaments? Madness ensued, of course. You know Loki. “I do what I want!” This phrase has become a battle-cry for all the Loki fans out there, us included. “I think Loki was too weak”?! Come on, that’s a flat-out declaration of war. And so, we fought.
That’s how the first 5.000 comments went.
Then everything changed when someone brought a picture of you to our thread.
For we liked you and wanted more. Well, not all of us liked you at first. Heated Loki fans out there wanted only him, but the other, more liberal party wanted you in the thread, too. Thus, our thread has become a were-thread. At days, it was all about Loki, but at nights the Loki fans went to sleep and the Hiddlestoners woke up to claim the thread. And you know what? Ever since that kind, beautiful anon soul brought you up in our thread, the fights died down. That was the turning point for us. Your smile and your charm have worked their magic to turn a legion of gangster anons into a horde of fluffy kittens and golden retriever puppies.
No kidding here. It happened because you’re you, and just one photo of you smiling was enough to send even the most aggressive ones of us into an “awwww” and bring peace to the battlefield. Everyone went calm and respectful, because it was impossible to see you and keep hating each other (not that we knew each other back then, it was all anon, but still). That’s how everything calmed down enough for us to start getting to know each other – which was one of the best things in our lives.
Don’t take us as shallow, though. Granted, we were swept off our feet by your looks, but then we started to admire you as a person, too. Well, by as much of it as you show to the public, and still, it was ground-shattering. How humble and sweet you are, how intelligent and well-spoken, how nice and warm a person overall; how you manage to be thou familiar, but by no means vulgar, and to be honest (which, as you know, as this world goes, is to be one man picked out of ten thousand). This is not an overly common sight in our days. Your sincerity and passion were what made us bury our hatchets and brought us all together.
As it turned out, we were all very different. And when we say “very”, we mean it. From Classic Literature to Space to Comic books to Norse Culture to Anime different, and worse. But this we only found out later, when we became friends – a band of friends who were unlikely to find each other otherwise, but discovered each other thanks to you, and now stand united in this glorious deed – to tell you how grateful we are.
Or maybe not so united. Of course we have discrepancies. After all, this letter means a world for us. But still.
You have probably grown weary from all that unnecessary detailed preface. If so, we apologize. Here’s the main part.
No matter how different we are, we love each other. In fact, all the differences only make our fellowship more interesting and much more endearing. But dear Tom, please, spare a moment of your time and think about it. Russia is, well, huge. Lots of space, a number of different time zones, and don’t even get us started on the climate zones… It’s a giant country, where distances between cities can be enormous, and lifestyles in different cities may vary drastically, welling up all the more boundaries between people.
We all live in different cities. In addition to our different interests and hobbies, there are hours and miles that separate us. There are those among us who even live in other countries. But you, kind sir, have brought us all together. And we can’t find words eloquent enough to thank you for this. For we have found a kinship in each other’s company. Some of us have been lonely, some desperate, some lost, some searching for a pinch of spice in their lives; we found remedies in each other’s company. It was truly a discovery. We are fiends, and now we can’t imagine our lives without each other, but we would never know each other if not for you.
You also were an inspiration for our most beloved project – The Shakespearean Skype Club. Yes, it’s just as bad and crazy as it sounds: we’re reading Shakespeare’s plays out loud in Skype conference calls, taking turns cue after cue, and we do our best to act it out, and – damn, you should hear us! We’ve made such a progress comparing to when we started (with Richard II, to be able to watch the Hollow Crown live, without subtitles). This is mostly for fun, and most of the time is simply hilarious (though sometimes we can’t tell if it’s our minds that are dirty or if it’s all Shakespeare’s innuendos that provoke us), but then, we see wisdom and beauty of the plays, too. And we have you to thank for this – for reminding us of the eternal beauty that Shakespeare’s plays are.
We learn from you, too. Learn to see beyond initial impressions, learn to look deeper, learn to try to understand the deep strings that move a character; learn to live our lives in honest, embracing who we are, learn to fight for what is important for us, life-wise (no matter what others may say), and learn to sing from the rooftops.
And, having gained strength from you, we now desperately want to let you know how much you mean for us.
We believe, and fiercely so, that you, albeit already shining with talent and proficiency, still have a lot to say to the world. That your talent, already mesmerizing, may be developed further still, and we wish you all the strength and luck you’ll need on your way, and some more of it. Even if it gets tough, we want you to know that we believe in you. We will always support you on your way. And, of course, we’re not the only ones. Lots of people from all over the world admire and respect you, and we are but a few of them, yet we want you to remember. Always remember that there are people whose lives you’ve changed for the better, even if only in the smallest parts. Sometimes just one smile more is all that’s needed to keep going, to keep fighting, to keep searching, to keep loving; and you caused lots of smiles and happy feelings. We wish you to never lose your own smile and your sweet self, your ability to marvel at the world and notice the best things, the true things, the common magic of everyday happiness. We wish you to keep living your life with an open heart, as, thanks to you, will we.
Thank you.
And if this letter made you smile at least once, then our mission is completed.
Staying your affectionate admirers, Sincerely, Your Russian fans (USERNAMES)
Мы, горсточка твоих счастливых фанатов из России, посылаем тебе это письмо с одной-единственной целью: поблагодарить тебя, милостивый государь, за то, кто ты есть, за то, чем ты стал для нас, и за то, как сильно ты изменил наши жизни (и пусть эти изменения могут показаться стороннему наблюдателю незначительными – для нас они значат очень, очень много). Разумеется, никто из нас не говорит на английском как на родном (что неудивительно), так что, пожалуйста, будь снисходителен. Еще все мы очень нервничаем – потому что, ну, ты – Том Хиддлстон, а мы – кучка анонов, и вообще, ты бы видел, как долго и с каким трудом мы составляли финальный текст этого письма! Но хотя мы все еще жутко волнуемся, мы все равно посылаем это письмо тебе, и мы очень надеемся, что ты прочитаешь его и получишь всю ту любовь, признательность и благодарность, которые мы хотим до тебя донести. Потому что, как бы мы ни нервничали и ни боялись, есть вещи, которых мы просто не можем тебе не сказать.
Вот как все было. Давным-давно (где-то 5 месяцев назад), в далекой-далекой галактике (а точнее, где-то среди пустошей русского Интернета) жил-был один форум. Этот форум, Том, вовсе не бвл милым и дружелюбным местом. На самом деле, он снискал славу как один из самых нетолерантных (то есть, вообще ни разу не толерантных) форумов в нашей части интернета. Агрессия, резкость высказываний, нетерпимость к чужим мнениям, абсцентная лексика, отсутствие уважения к собеседникам... Специфическое место, по-своему очаровательное, но все же глубоко порочное (уж точно не ромашковый луг); в общем, чтобы описать его, достаточно сказать, что оно стало известно как Мекка Холиваров.
Там-то мы все и сошлись. И нашли друг друга.
Правда, изначально привел нас туда не ты, а Локи: «Мстители», как ты знаешь, стали большим хитом, и Локи получил свою долю преданных поклонников, и мы все стали – и до сих пор являемся – частью его Армии. Это Локи свел всех нас вместе в маленьком треде на злокозненном форуме, так что передавай ему от нас большой привет. Но именно ты, и только ты, объединил нас и сделал нас теми, кем мы стали теперь.
Мы, разумеется, не ангелы. И раз уж мы пришли на этот форум – и в Локитред – полностью отдавая себе отчет в том, что он из себя представляет и чего стоит от него ожидать, неудивительно, что по началу, мягко говоря, не фонтанировали дружелюбием. Да что там, поначалу мы с большим удовольствием срались, еще и не особенно выбирая выражения. Но все мы люди, разве нет? (Ну, некоторые из нас, особо сраженные своим совершенством, все еще не до конца верят, что ты на самом деле настоящий человек, а не сложный продукт современных компьютерных технологий, встраиваемый в фильмы мастерами спецэффектов (и когда они говорят, что фанаты, видевшие тебя вживую на встречах и конах, на самом деле жертвы экспериментальной правительственной программы по разработке технологии массового гипноза, они шутят только на половину), но дело ведь не в этом, правда?) Все мы люди. Кроме того, мы же говорим о Локи. Локи, Бог Непонятой Боли, Бог Озорства и Бог Фанатских Сердец, получился таким неоднозначным и трехмерным (во всех смыслах) персонажем, что его линия в «Мстителях» просто обязана была вызвать множество противоречивых трактовок и жарких споров среди его любителей – или, на секундочку, ненавистников.
Каковы были его мотивы? Чего он хотел? Он правда ненавидит Тора? Было ли все это частью какого-то большего плана, который мы пока не можем увидеть? И миллионы, миллионы других вопросов – каждый из которых сам по себе был прекрасным топливом для холиваров. И десятки эмоциональных анонов. Боже, что же могло произойти при таких условиях? Сущее безумие, разумеется. Ты же знаешь Локи. «Я делаю, что хочу!» Эта его фраза стала боевым кличем всех его фанатов, включая нас. «Я думаю, что Локи – слабак»?! Мы тебя умоляем. Это же прямое объявление войны! Так что мы бросились в битву.
И так прошли первые 5000 комментариев.
А потом все изменилось, когда кто-то принес в наш тред твою фотографию.
Потому что ты нам понравился, и мы захотели еще. Ну, сперва, конечно, ты понравился не всем. Упоротые Локифаны хотели видеть в треде только его, но другая, более либеральная партия теперь хотела и тебя тоже. Так что тред стал тредом-оборотнем. Днем было время Локи, но по ночам фанаты Локи засыпали и просыпались хиддлстоунеры, захватывая тред. И знаешь что? С тех пор как тот милый, прекрасный анон впервые заговорил о тебе в нашем треде, срачи пошли на убыль. Это был переломный момент. Твоя улыбка и твое очарование совершили чудо и превратили легион анонов-гангстеров в банду пушистых котят и щенков золотистых ретриверов.
Без шуток. Это произошло, потому что ты – это ты, и всего одной твоей фоточки хватило, чтобы заставить даже самых агрессивных из нас расплыться в умиленных улыбках и принести мир на поле битвы. Все стали спокойными и вежливыми, потому что смотреть на тебя и ненавидеть друг друга было просто невозможно (не то чтобы мы тогда друг друга знали, все было все еще анонимно, но тем не менее). Вот как все успокоились достаточно, чтобы начать узнавать друг друга... И это стало одним из самых клевых событий в нашей жизни.
Не думай только, что мы такие поверхностные. То есть, естественно, нас сразила твоя внешность, но потом мы стали восхищаться и тем, какой ты человек, - настолько, насколько мы можем судить об этом из того, что ты позволяешь увидеть публике, конечно, и все же это просто потрясающе: насколько ты скромный и милый, насколько ты красиво и литературно говоришь, насколько ты в целом добый и светлый человек; как тебе удается быть с людьми простым, но не запанибрата, и быть честным (а это, как ты знаешь, по нашим временам значит быть единственным из десяти тысяч). Такое сейчас встретишь нечасто. Твоя искренность и энтузиазм очаровали нас, заставили зарыть топор войны и объединиться.
Оказалось, что мы все очень разные. И когда мы говорим «очень», мы именно это и имеем в виду. Мы отличаемся друг от друга, как классическая литература, космос, комиксы, скандинавская культура и аниме, и даже сильнее. Но об этом мы узнали только тогда, когда уже стали друзьями – группой друзей, которые вряд ли когда-нибудь нашли друг друга, если бы не ты. И теперь мы объединились ради великой цели: сказать тебе, как мы тебе благодарны.
Ладно, может, мы и не совсем объединились. Конечно, между нами есть разногласия. Ведь это письмо очень много для нас значит. Но все-таки.
Возможно, эта излишне подробная предыстория тебя утомила. Если так, просим простить нас. Вот главная часть.
Не важно, насколько мы рызные, - мы любим друг друга. На самом деле, все наши различия делают наш союз только круче и интереснее. Но, дорогой Том, пожалуйста, удели нам минуту своего времени и подумай об этом. Ведь Россия просто громадная. Бескрайние территории, несколько часовых поясов, а уж климатических поясов вообще дофига... Это гигантская страна, где расстояния между городами могут быть огромными, а образ жизни в разных городах может существенно различаться, возводя между людьми непреодолимые стены.
Мы все из разных городов. Нас разделяют не только разные интересы и увлечения, но и многие часы и километры. А некоторые из нас вообще из других стран. Но ты, сударь, свел нас вместе. И мы не можем найти подходящих слов, чтобы передать, насколько мы благодарны тебе за это. В друг друге мы обрели родственные души. Кому-то из нас было одиноко, кто-то запутался, кто-то отчаялся, кто-то просто искал чего-то нового в жизни, и все мы обрели в друг друге то, что было нам нужно. Это была настоящая находка. Теперь мы друзья, и не представляем своей жизни друг без друга, но если бы не ты, мы, может быть, так никогда и не встретились бы.
Еще ты вдохновил нас на создание самого любимого нашего «проекта»: Скайп-Клуба Шекспирозадротов. Да, это и в самом деле настолько упоротое предприятие, как можно предположить по названию: мы собираемся, идем в аудиоконференцию в скайпе и читаем пьесы Шекспира – по очереди, каждому по реплике, и мы стараемся не просто читать, а играть, и – черт возьми, ты бы нас слышал! По сравнению с тем, как мы начинали (а начали мы с Ричарда II, чтобы смотреть «Пустую корону» в прямом эфире, без субтитров), сейчас у нас получается просто офигенно. Это все, конечно, забавы ради, и большую часть времени это просто умора (хотя иногда мы не можем точно сказать, кто на самом деле пошлый, мы или Шекспир), но мы видим и красоту и мудрость этих пьес. И за это мы тоже хотим тебя поблагодарить: спасибо, что напомнил нам о неизменной, вечной красоте шекспировских пьес.
Мы и учимся у тебя кое-чему. Учимся смотреть дальше первоначальных впечатлений, учимся видеть больше, учимся стараться понимать, что движет персонажем, какие глубинные эмоции он испытывает и что переживает; учимся жить честно, принимая себя такими, какие мы есть, учимся сражаться за то, что для нас важно (даже если кто-то пытается убедить нас в обратном), и учимся кричать с крыш.
Ты помог нам найти в себе силы на это, и теперь мы безумно хотим дать тебе знать, что ты очень много для нас значишь.
Мы уверены, что, хотя твой талант и мастерство уже поразительны, ты еще многое можешь сказать этому миру. Что твоему таланту, уже восхитительному, есть куда развиваться, и мы желаем тебе столько сил и удачи, чтобы хватило на всем протяжении этого пути, и еще чуть-чуть сверху. Даже если будет трудно, мы хотим, чтобы ты помнил, что мы в тебя верим – и всегда будем поддерживать тебя. И, конечно, не мы одни. Множество людей со всего мира восхищаются тобой и поддерживают тебя, и мы - только горсточка из них, и все же мы хотим, чтобы ты помнил. Всегда помни, что есть люди, чьи жизни ты изменил к лучшему, даже если в самом малом. Иногда для того, чтобы продолжать идти вперед, продолжать бороться, продолжать искать, продолжать любить, требуется всего лишь улыбнуться еще один раз, - а ты вызвал много улыбок и много теплых чувств. Мы желаем тебе никогда не терять твою собственную улыбку и всегда оставаться таким же няшным, какой ты сейчас, желаем тебе сохранить твою способность восхищаться миром и замечать прекрасное, настоящее, видеть волшебство в простых повседневных вещах. Мы желаем тебе продолжать жить с открытым сердцем, как, благодаря тебе, будем и мы.
Спасибо тебе.
И если это письмо заставило тебя улыбнуться хотя бы раз, то наша миссия выполнена.
Остаемся твоими преданными поклонниками, С искренним уважением, Твои поклонники из России (ЮЗЕРНЕЙМЫ).
Зачем я люблю котят. Лучше бы я любил колбасу. (с)
Это постик уныния, да-да. Здесь даже не будет смайликов. Сплошные пучины отчаяния.
Меня удручает БН, потому что Сеймей медленно, но верно превращается в Инфернального Свиноёба Классического. Вон, даже домашнее насилие появилось. Следы оставлять любил. В теннис он играл. Тьфу. СЕЙМЕЙ БЫ НИКОГДА же. Он не опустился бы до банального избиения, он же куда более изощренно и тонко должен был действовать. Многогранность исчезает в безднах фотошопа, зато все радостнее и назойливее начинает прыгать с помпонами противное такое ощущение, что нам собираются доказывать, что вот он, смотрите, какой Ужасный, Отвратительный, Мерзкий Тип, в нем же нет ничего человеческого, этого персонажа любить нельзя никак, фу-фу-фу, он же самый главный гад в произведении, а те, кому он нравится, сами такие же. И радостный хор читателей в комментариях будет соглашаться с автором. Уныло повеяло чем-то знакомым.
А бросить это уныние я не могу, потому что до последнего надеюсь, что причина того, что Сеймей спустя семь лет все еще хочет до них добраться, вовсе даже не в уязвленном самолюбии или, упаси боже, инфернальных хитрых планах или Большой Политике системы, а в том, что он так и не смог забыть Соби. Мимими.
Меня печалит и Генри V. Потому что ну что такое: Том сыграл прекрасно, трактовка у него безумно интересная, а режиссер со сценаристом не потянули - и вместо шедевра, который на таком материале и с таким кастом прямо-таки просился, практически стоял с распахнутыми объятьями и кричал "Вот он я! Сделай меня, сделай меня полностью!", - вместо шедевра выдали уныние. Обидно безумно. Теа Шеррок превращает меня в шовинистическую свинью и заставляет думать, что женщинам нельзя давать снимать кино про войну. Вот сцена с принцессой хорошо получилась же! Интересно, почему.
Зачем я люблю котят. Лучше бы я любил колбасу. (с)
Это вообще не фик. Но трава попалась очень уж забористая.
АУ, ООС, ШТАМПЫ, ФАНДРОЧКогда Сеймей впервые видит его - в одном из бесчисленных отборочных боев Лиги, серьезного и сосредоточенного - он только брезгливо морщится. На самом деле, он видит Рицу и его очередную пешку. "Старику давно пора сдаться", думает Сеймей. И переключает канал. Когда Сеймей видит его во второй раз - когда этот парень почти сбивает его с ног в коридоре Пятой базы, - он задерживает на нем взгляд ровно настолько, чтобы указать зарвавшемуся бойцу на его место. Боец предсказуемо не смотрит ему в глаза, кланяется поспешно, но без подобострастия, и Сеймей думает, что Рицу, по крайней мере, удалось обучить щенка надлежащим манерам. Больше он об этом парне не вспоминает. До тех пор, пока не видит его в третий раз - в Клетке, в авторежиме - против Безжалостных. И в этот раз он уже не может оторвать от него глаз.
Потому что настоящего Агацуму Соби он видит впервые.
***
"Приди ко мне, чтобы принадлежать мне полностью", - в тысячный раз выводит Сеймей в микрофон под рев толпы. Кто бы знал, как его достала эта слащавая дрянь. И все они - визжащие, орущие, с горящими глазами, жадно ловящими каждое его движение, каждый взгляд и каждый вздох - все они наслаждаются.
Сеймей направляет микрофон в зал, и толпа послушно выводит пошлое: "Одна душа - на двоих, ты мой, ты мой".
Свет бьет ему в глаза, пропитавшаяся потом майка липнет к телу; "Приди ко мне", почти рычит он, "приди ко мне". На мгновение, когда он опускает глаза, ему кажется, что он видит в толпе кого-то знакомого - светловолосого и высокого. Он сердито встряхивает головой, отбрасывая с глаз чёлку.
"Сопротивляйся мне, ведь ты так хочешь сдаться".
Мимуро пишет отвратительные тексты. Только музыка их и спасает. Иначе Сеймей давно на все плюнул бы - его будущее не здесь, он знает это. Его будущее - в Системе. Но музыка у них все-таки обалденная.
"Ты мой".
Песня заканчивается, и толпа заходится восторженным ревом. Шум аплодисментов оглушает его, он победно оглядывает зал, вскидывает руки, почти плавясь от жара софитов, - и в этот миг, когда все они обожают его, когда их возбуждение и восхищение льется на него тягучим водопадом, он почти счастлив. Он чувствует себя бессмертным. Сила клокочет внутри, стремясь вырваться наружу, - с каждым разом сдерживать ее становится сложнее и сложнее. Не контролировать ее - вспомнить, что нужно остановиться.
Сеймей знает, что ему нужна пара. Иначе однажды - скоро - он не выдержит.
Весь остаток концерта его взгляд то и дело выхватывает из толпы блондинов. Он почти уверен, что парень - Агацума Соби - слушает только классику или, на худой конец, какой-нибудь унылый нью-эйдж. И в любом случае - Сеймей уверен - он никогда не пошел бы на рок-концерт. Хотя бы из-за Рицу.
Но он был в Клетке.
Сеймей старается не смотреть, не искать, но не может.
***
Записей боев из Клетки не существует. Но Сеймей может пересматривать тот бой снова и снова, стоит ему лишь закрыть глаза. Агацума проиграл. Бой был ужасен. Но ничего более прекрасного Сеймей в жизни не видел.
***
- С тобой? - его губы дергаются самую чуть, он говорит спокойно и выглядит отстраненным и бесстрастным, как всегда, но Сеймей готов поклясться, что парень - Соби, черт бы его побрал - ухмыляется. Сеймею это не нравится. - С чего ты взял, что я заинтересован в смене пары? - продолжает Соби, и не будь Сеймей столь одержим им, он и не заметил бы, как Соби, произнеся это, подается вперед - не больше, чем на пару миллиметров. Сеймей улыбается. - И над пустыней болью изумрудной взовьется обезглавленный дракон, - зрачки Соби расширяются, и сердце Сеймея пропускает удар. - Это был великолепный ход. Он никогда не поймет, ведь так? Он не видел тебя. Он согласится, - Сеймей уверен в этом, как никогда не был уверен ни в чем. Так должно быть. По-другому просто невозможно. Он выбрал. Ему нужен этот Боец. Именно этот. Соби опускает глаза. - Моя Жертва - Рицу. Заявленным парам нельзя менять состав, - пауза почти незаметна, но Сеймей слышит и ее, и едва уловимые изменения в интонации Соби, когда тот продолжает, - В любом случае - я никогда не стал бы... перебежчиком. Сеймей ухмыляется, не отрывая взгляда от лица Соби, и откидывается на спинку стула. Он знает, что выиграл. - Я говорил не о Лиге. Секунды растягиваются и застывают, и Соби смотрит на него так, словно видит впервые в жизни. Он даже не дышит - Сеймей знает, потому что и сам не в силах вдохнуть. Глаза у Соби темно-голубые, почти синие. - А с чего ты взял, что мне нужен кто-то еще? - наконец отвечает Соби. И ухмыляется. Разумеется, это вызов. Сеймей был бы разочарован, если бы вызова не было.
***
- Нам нужен стиль, - говорит Сеймей, и наконец-то он может использовать все идеи, которые приходилось старательно копить раньше. У него было достаточно времени, чтобы продумать все до мелочей. Каждый элемент образа рассчитан на создание общей картины - картины, которая привлечет к ним внимание, поклонников, достойных соперников, большие деньги - и обеспечит им спонсоров в Лиге.
- Боец не может просто взять и сменить Жертву, - глаза Соби вспыхивают, - я говорил и повторю сейчас. Забудь о Лиге. Я Боец Рицу.
Сеймею хочется ударить его - или прижать к стене и... Ну конечно. Будь Соби другим, все было бы слишком просто.
- К тому же, прости, но шрамы? Что за банальность, - Соби чуть заметно морщится, - Они здесь у каждого второго. Татуировки гораздо эффектнее.
***
-...Тогда пиши тексты сам! - взрывается Мимуро и вылетает из студии, хлопнув дверью. Его iPad с открытым новым текстом остается лежать на столе. Сеймей морщится, устало потирает глаза и вдруг понимает, что Мимуро сорвался по-настоящему. Как в тот, самый первый раз. У него были такие же безумные глаза. Истеричный придурок. Хиро буравит взглядом свои ботинки. Токино поспешно отводит глаза, когда Сеймей встречается с ним взглядом. Рен укоризненно качает головой и осторожно говорит, что Сеймей "зря так с ним. Не самая лучшая песня, конечно, но ты уж слишком..." Сеймей отворачивается, не удостаивая его ответом.
Ну ладно, наверное, действительно стоило выбрать другие слова. Возможно, не надо было упоминать Накахиру и Мей. Может, Сеймей даже сожалеет о том, что сказал, - самую малость. Но еще одну порцию сопливо-любовного околосистемного нытья он просто не переживет. Всему есть предел. Может, Мимуро как раз и нужно было ударить по самому больному, чтобы он наконец-то собрался и понял, что вся эта сопливая чушь о единстве душ - просто красивый миф для несистемных вроде него. Любовь хорошо продается. Да у Лиги в разы фанатов меньше было бы, если бы зрителям давали только бои, без красивой сказочки о волшебном единении, которое дает Связь.
Но им и правда нужна новая песня.
Когда через час Мимуро не возвращается, а Хиро, Рен и Токино в мрачной тишине собираются и уходят, коротко попрощавшись, Сеймей со вздохом закрывает "Resurrection" и открывает чистый документ. Уж хуже, чем у Мимуро, у него вряд ли получится. По крайней мере, будет не так слащаво.
Спустя три часа бесплодных мучений, когда он уже готов позвонить Мимуро и извиниться - его находит Соби. Бледный и непривычно взъерошенный, он падает на стул напротив и со стоном роняет голову на скрещенные руки. Сеймей против воли улыбается - впрочем, улыбка тут же вянет, когда он понимает - чувствует - насколько Соби истощен. Тренировки. Верно.
- Я посижу так недолго, хорошо? - голос у него безжизненный, пустой. - Я знаю, у тебя мало времени, и нам нужно обсудить стратегию, но...
- Заткнись, - отвечает Сеймей. Выходит неожиданно ласково. Соби поднимает голову и недоверчиво смотрит на него, и Сеймей снова не может подавить кривую улыбку. - Я пишу песню. Сиди сколько хочешь, только тихо.
Соби слабо улыбается и вновь опускает голову. Сеймей возвращается к начатому тексту - это уже тридцать седьмой вариант, но лучше не становится, - и даже успевает написать пару отвратительных строк, когда вдруг понимает, что Соби заснул. И связь между ними, слабая, непрочная, почти призрачная, потому что Рицу ведь не должен узнать, - внезапно раскрывается, распускается, как бутон, обрушиваясь на Сеймея, как водопад, ослепляя, оглушая. Он чувствует пустоту - пустота в Соби вибрирует, зовет, требует, чтобы ее заполнили, - и Сила Сеймея поднимается, рвется к нему, жадно, страстно - и на этот раз Сеймей ее не останавливает.
Соби просыпается сразу же, вскидывается, судорожно ловя ртом воздух, и смотрит на Сеймея - зрачки у него расширены настолько, что глаза кажутся черными, и у Сеймея от странного, жадного восторга кружится голова.
***
Песню Сеймей все-таки дописывает.
"Моя любовь взовьется в небо, Драконом сердце бури разорвет, И станет ветром, встречным ветром.
И упадет последняя песчинка, Застынет время на твоей ладони; Не будет слов, но знай, что для тебя лишь Я стану ветром".
Мимуро, совершенно оправившийся, презрительно фыркает, прочитав текст, но через три дня приносит идеальную музыку.
***
Рицу не знает. Конечно же, он не знает. Но Сеймей хотел бы увидеть его лицо, если бы он увидел своего Соби, послушного, холодного, идеального, свое совершенное творение, на арене Клетки. Подобравшегося. Хищного. Предвкушающего. Вместе с достойной его Жертвой.
Сеймей не любит вспоминать о том, как сам когда-то считал Соби очередной куклой этого зарвавшегося мерзавца.
***
- Правила убивают искусство, - говорит Соби, задумчиво выводя в альбоме контуры чего-то, что Сеймей не может идентифицировать. Они сидят на склоне, спускающемся к реке, - вокруг ни души, они специально полдня сюда добирались (и Сеймей полдня мучился в темных очках, парике и бейсболке), чтобы Соби мог полюбоваться природой и вечерним небом, насладиться уединением и шумом воды. Он говорит, что это его вдохновляет, и Сеймей, хотя и не может понять, терпит, раз уж Соби терпит его концерты. Вокруг - ни души, Сеймей избавился от очков и парика сразу, как они опустились на землю, и наконец-то, впервые за долгие недели, он чувствует себя нормальным. Все как будто по-настоящему. Ветер, теплый и ласковый, треплет светлые волосы Соби, который жмурится, подставляя лицо солнечным лучам, и улыбается. Сеймей вынужден признать, что здесь не так уж плохо. До заката еще три часа. - Нельзя ограничивать творчество рамками. Если кто и может задавать критерии - то только сам творец, разве нет? Как может красота быть неправильной, и как можно выделять допустимые части красоты и недопустимые? Сеймей вытягивается на траве, положив руки под голову, и смотрит на облака. Он не хочет начинать очередной спор и портить себе настроение, поэтому делает вид, что верит, будто последний бой Соби в Лиге не имеет к этому никакого отношения. Это все начавшийся недавно курс философии.
Но если бы с Соби тогда был Сеймей, тот бой мог бы стать одним из лучших в истории. В Лиге полно интересных соперников. А Соби после сражений с ними возвращается опустошенным и угрюмым. Они с Рицу до сих пор не выбрались из череды отборочных боев. Сеймей должен был бы радоваться. Но он не может.
- Вот... что ты видишь? Сеймей поворачивает голову и видит бессмысленный набор линий и хаос штрихов. - Небо, - отвечает он наугад, и вдруг понимает. Ветер. Соби рисовал ветер.
***
- Если бы ты перестал упираться в свои нелепые принципы и подумал хоть раз, то понял бы, что тебе нужно просто избавиться от него, - говорит Сеймей после того, как Соби гасит лампу и забирается в кровать. Спорить в темноте и тепле невозможно, особенно в их состоянии, но не сказать этого - после всего, что случилось сегодня - Сеймей не может. - Это невозможно, - привычно откликается Соби. - Боец не может сменить Жертву. Его голос звучит приглушенно, устало, почти неслышно, и Сеймей, не открывая глаз, обнимает его и притягивает к себе. - И потом, ты ведь не проходил квалификацию, - шепчет Соби, так тихо, что Сеймей сперва думает, что ослышался. - У тебя даже номера в реестре нет, так что ничего все равно бы...
Сеймей целует его.
***
И наконец, приходит день, когда Сеймей понимает, что у него остался только один выход. Но, к его удивлению, он понимает, что ни о чем не будет жалеть. Напротив. В конце концов, у любой рок-звезды должна быть внезапная, трагическая смерть.